У каждого студента в жизни настает момент, когда он хочет
найти ее. Единственную и любимую — работу.
Попытки по ее поиску я предпринимала с самого первого курса,
когда поняла, что учебой нас не особо загрузят, но они были вялые и ленивые.
Родители меня обеспечивают, денег хватает, свободное время можно тратить на
себя любимую, зачем надрываться, если все хорошо? Да и варианты мне попадались
дурацкие. Тогда еще я не знала, как искать работу. Да и вообще я поняла, что в
моем случае бесполезно ее искать. Она находит меня сама :3
Так что я занимала время волонтерством. Безумным количеством
волонтерства. Волонтерила даже в местах, которые любой адекватный человек
обошел бы за километр, — где на мне буквально ездили, и где я не получала
взамен ни-че-го. Непосвященные считают, что волонтерство — это когда ты делаешь
что-то бесплатно. Но это не совсем так (без собственной выгоды ни один человек
не будет работать, у вас всегда есть причина делать то, что вы делаете,
всегда!). Волонтер работает за эмоции и крутые воспоминания — именно поэтому я
так много готова простить Сочи, ведь несмотря на тот адский треш и
нечеловеческие условия нашей работы, я получила невероятный заряд позитива и
вдохновения, мелкие подарочки и другие приятности. Но потом я почему-то начала
думать, что такой заряд априори идет приложением к любому волонтерству. Нет.
Если вы понимаете, что ваш бесплатный рабочий день ничего вам не дал в плане
духовно-моральном, лучше сразу бегите оттуда. Ну в самом деле, чего бесплатно-то
пахать?!
Это было лирическое отступление, но, в общем, с тех пор я
поумнела. И в том числе благодаря работке, первой полноценной в моей жизни.
Политика меня стороной не обходит, и в предвыборной суете я
по случайному твитту Дмитрия Гудкова (кандидата в мэры Москвы, бывшего депутата
и крайне адекватного политика, что редкость), оказалась в его штабе на позиции
оператора колл-центра вместе со своей подружкой Машей из университета. Штаб
находился в центре, там была куча молодых, инициативных, просто классных людей,
мягкие диванчики, политические наклеечки в неограниченном количестве, халявный
чай и вкусняшки и прочие приятные штуки. И хотя работать там было не совсем
безопасно (компьютер я оставляла в офисе и каждый раз, когда шла туда утром,
гадала, на месте ли он, или ночью ворвались ФСБшники и изъяли все имущество),
но это были потрясающие несколько недель. Общая атмосфера, общие эмоции, общая
идея давали невероятный заряд жизненной энергии, и мы сидели там с утра до
ночи. Зарабатывали очень хорошие по московским меркам деньги с самого начала, и
практически сразу же начали получать более сложные задания. Перед самими
выборами мы с Машей уже сидели с картами избирательных участков, тасовали
членов избирательных комиссий и искренне пытались сделать выборы честными.
Запирались в кабинете Гудкова, обзванивали кучу людей, проделывали какие-то
мегасложные махинации, и задачу выполнили блестяще (подвинув самого Дмитрия,
который, заглянув однажды в СВОЙ кабинет, увидел нас там, наши компы, нашу еду
на своем столе, просто сказал «А, ну работайте» и потом на кухне в уголке кушал
из контейнера домашнюю еду:) За эти несколько недель я поверила в нас и в саму
себя, я поверила в то, что добро победит, что мы все сможем, что Москва будет
свободной, — что Россия будет свободной!
А потом ударом в спину прошли выборы, после которых я
несколько дней брела, как в воде, отказываясь понять, что все, все, в с е …
Подведение итогов — на котором все сидели вялые, ведь все,
что мы делали, прошло зря, — и моя жизнь перевернулась. Из штаба я ушла. По
многим причинам, не на совсем приятной ноте, но, как бы то ни было, это время
так невероятно много мне дало, что я все равно вспоминаю его с благодарностью.
Уйдя из политики, я поняла, что она мне неинтересна. Никак. Ни внешняя, ни
внутренняя. Нет, конечно, я все равно интересуюсь тем, что происходит в стране
и в мире, ибо иначе в наше время нельзя, но каких-то сложных анализов, схем,
систем, о чем я так мечтала, когда выбирала международные отношения своей
специальностью, я больше не хочу. И с чистой совестью, уйдя от Гудкова, я
закрылась от политики вообще.
А работать — и получать деньги — мне безумно понравилось. Как
ни странно, но когда у меня была любимая работа, я успевала в разы больше — и
работать, и учиться, и даже что-то рисовать (*вздох восхищения собой*). Сейчас у
меня такой работы нет, и я успеваю в РАЗЫ меньше. Как это работает — я не
поняла, но мне это не нравится. Поэтому я поняла, что работа — это не так
страшно, как я думала, а очень даже полезно и круто. И тут как раз мне
подвернулся перевод научной статьи на английский — и я зарылась в него на
несколько счастливых дней, и в результате получила очень приличные деньги.
Все, что имею на нынешний день — это небольшие подработки
переводами, по пятьсот рублей, по тысяче, но это не совсем то, что реальная
работа. И вообще, после такого опыта я сделала вывод, что работа должна быть
любимая. Только так, а не иначе. Именно поэтому я с какой-то подозрительной
радостью ломанулась устраиваться в компанию, которая занимается безопасностью
на спортивных мероприятиях. Попала я вообще туда странно: однокурсница мне
сказала, что через них она будет работать на Чемпионате, и я, пролетевшая в
языковой практике у сербской сборной, ибо «нутыжидивачка!» (ох, как до сих пор
горит!), по принципу «а вот вам» отправилась туда. С футболом у меня очень
странные отношения, которые коротко можно описать как «от любви до ненависти»,
так что я фигову кучу времени потратила на обучение контролера-распорядителя.
Сдала экзамен, получила заветное удостоверение, и… поняла, что кроме любимой —
работа должна быть высокооплачиваемой :)
Я разносчик западных ценностей, вы знаете. И я считаю, что
любая работа должна оплачиваться хорошо. Когда я только начинала работать у
Гудкова, я получала 250 рублей в час. И мой мир как-то перевернулся. Теперь
прежде чем схватить в магазине какую-то фигню, я автоматически высчитывала,
сколько моих сил она стоила. И поняла, что я не хочу работать за 250 рублей в
час. Мое время стоит дороже. Моя работа стоит дороже.
Потом мы перешли из колл-центра в другой отдел, наша
зарплата стала составлять вплоть до 400 рублей в час, и это мне нравилось
больше. Короче, я заработала там очень неплохие деньги:) Которых я не получаю
сейчас. Матчевый день, в который мы должны провести семь часов на работе (плюс
моя дорога в одну сторону два часа до домашнего стадиона, и это самый ближайший
ко мне стадион!) оплачивается всего тысячей рублей. Если б не футбол, меня б
там не было, вы понимаете. Я там ради идеи. Атмосферы. И прочего, да. Мама
сказала, что я придираюсь зря. 140 рублей в час — это хорошие деньги по
тюменским меркам. Кто-то работает за девяносто. За семьдесят…
А нормально ли, любимое государство, платить людям ТАКИЕ
деньги? Похожие больше не насмешку, чем на реальную зарплату? КАК можно оценить
работу человека, его время, умственные и физические ресурсы в сто рублей?! У
меня в голове это перестало укладываться. Ладно, студенты. Для них и то
роскошь, с их отсутствием толкового образования. Но ведь есть люди, которые
работают всю жизнь. Всю жизнь работают за какие-то жалкие копейки! И как смеют
лоснящиеся ублюдки-чинуши кичиться своим якобы превосходством над всякими там
пронившими Европами, набивая карманы государственными деньгами, когда их
собственный народ пашет в рабских условиях за жалкие подачки?!
С Гудковым у меня не было договора. Либералам — черным
налом, как говорится. Но теперь он есть. И мой мир опять перевернулся. Это первый
официальный трудовой договор в моей жизни, и теперь я — я официально кормлю эту
армию чинуш, эту армию моральных уродов, бездельников и воров. И когда ты
понимаешь, что в их карманы идут твои деньги — ты понимаешь, что у тебя есть
право требовать. Или бежать, пока еще не стало слишком поздно.
Нет работе на государство — нет работе на воров.
Я сделала большое количество безумно важных выводов этой
весной, и теперь самое главное — не оступиться от них. Жизнь здесь — то еще
испытание, но если не сломает — она научит тебя ценить себя, свое время и свой
труд.
Но я все равно наивно верю в то, что Россия — будет
свободной.
Комментариев нет:
Отправить комментарий